Энциклопедия относительного и абсолютного знания – легендарная книга!

Путь к вершинам мировой славы Вербер начал с этой книги!

Каждый второй француз прочитал её!

Наконец и на русском языке!

Новая книга автора мировых бестселлеров «Мне бы хотелось…» и «Просто вместе» -  «Я ее любил / Я его любила» - красивая и пронзительно печальная  книга о любви, открывающая самые острые и скрытые грани этого загадочного и прекрасного чувства. Роман о верности супругов друг другу. О тяжелом выборе, который бывает судьбоносным. О тех, кто остается и тех, кто уходит. Книга, в «фирменном» авторском стиле впитавшая внутреннюю глубину с внешней простотой, узкий психологизм с принципиальной точностью каждого слова.

Всякие там политологи, социологи, экономисты и прочая шушера еще долго будут спорить, с пеной у рта доказывать, что конец социализма был вызван нефтяным кризисом, войной в Афганистане, или вконец подорвавшейся на Олимпиаде 80-го года в Москве социалистической экономикой. Они будут писать статьи и книжки, утверждая с умным видом, что всему виной была историческая, давно назревшая и готовая прорваться зеленым гноем сквозь набрякшую тоненькую оболочку, необходимость. Они будут гадать о том, как и почему именно Горбачев пришел к власти, хотел ли он коренных преобразований или попросту не смог удержать штурвал вышедшего из-под повиновения огромного разваливающегося государства, которое как паровой каток покатилось по склону, давя и увлекая за собой незадачливого водителя и пассажиров.

Когда я слышу всю эту ерунду, я просто усмехаю ... Читать дальше »

«Шум и Ярость» Уильяма Фолкнера – это пазл, кусочки которого читателю нужно собрать для того, чтобы целостную картину.

Эта книга о жизни. О лицемерии и любви, о консерватизме и бесстрашии, о реальности и масках. Такие, на первых взгляд, банальные темы автор сумел воплотить в шедевр мировой литературы. Книга состоит из четырех частей, четырех точек зрения. Она по-разному смотрят на мир, но у них есть одно связующее звено – Кэдди. Сестра трех братьев, греховно упавшая в глазах всей семьи из-за своего брака. Первая часть – рассказ Бенжамина, парня, который остановился в развитии еще в детстве. Он самый любящий брат. После того, как она покинула дом, он плачет-мычит, когда слышит на поле для гольфа слово «кэдди»(это помощник игрока в гольф. Несмотря на его болезнь, онсамый искренний ... Читать дальше »

Это - «Шерли».

Самый, пожалуй, «остросюжетный» роман Шарлотты Бронте. Роман, тонко сочетающий в себе классические готические мотивы – с мотивами, говоря условно, классически «детективными». Однако под гениальным пером Бронте увлекательный сюжет становится лишь блистательным обрамлением для тончайшей, идеально выверенной психологически истории непростых отношений мужчины и двух женщин – отношений, далеко выходящих за рамки традиционного «любовного треугольника»…

По оконцам кочкового болота скользили волки. Бурый вожак потянул носом и щелкнул зубами. Примолкшая ватага почуяла добычу.

Слабый вой и тихий панихидный переклик разбудил прикурнувшего в дупле сосны дятла.

Из чапыги с фырканьем вынырнули два зайца и, взрывая снег, побежали к межам.

По коленкоровой дороге скрипел обоз; под обротями тропыхались вяхири, и лошади, кинув жвачку, напрянули уши.

Из сетчатых кустов зловеще сверкнули огоньки и, притаившись, погасли.

Волки, - качнулась высокая тень в подлунье.

Да, - с шумом кашлянули притулившиеся голоса.

В тихом шуме хвои слышался морочный ушук ледяного заслона…

Впервые повесть напечатана в третьем томе «Сочинений» Н.В.Гоголя 1842 г. В повести «Шинель», как, впрочем, и в «Записках сумасшедшего», раскрывалась тема, поставленная впервые в пушкинском «Станционном смотрителе». В этих повестях с подлинной человечностью и правдивостью был показан «маленький человек» тогдашнего общества, мелкий чиновник, забитый и униженный всем государственным строем. В.Г.Белинский, ознакомившийся с «Шинелью» еще в рукописи, назвал ее «одним из глубочайших созданий Гоголя».

«Доктор Яшвин усмехнулся косенькой и странной усмешкой и спросил так:

— Листок с календаря можно сорвать? Сейчас ровно 12, значит, наступило 2-е число.

— Пожалуйста, пожалуйста, — ответил я.

Яшвин тонкими и белыми пальцами взялся за уголок и бережно снял верхний листок. Под ним оказалась дешевенькая страничка с цифрою «2» и словом «вторник». Но что-то чрезвычайно заинтересовало Яшвина на серенькой страничке. Он щурил глаза, вглядывался, потом поднял глаза и глянул куда-то вдаль, так что понятно было, что он видит только ему одному доступную, загадочную картину где-то за стеной моей комнаты, а может быть, и далеко за ночной Москвой в грозной дымке февральского мороза.

«Что он там разыскал?» — подумал я, косясь на доктора. Меня он всегда очень интересовал…»

«Станция Сухая Канава дремала в сугробах. В депо вяло пересвистывались паровозы. В железнодорожном поселке тек мутный и спокойный зимний денек.

В это-то время к железнодорожной лавке и подполз, как тать, плюгавый воз, таинственно закутанный в брезент. На брезенте сидела личность в тулупе, и означенная личность, подъехав к лавке, загадочно подмигнула. Двух скучных людей, торчащих у дверей, вдруг ударило припадком. Первый нырнул в карман, и звон серебра огласил окрестности. Второй заплясал на месте и захрипел:

— Ванька, не будь сволочью, дай рупь шестьдесят две!..

— Отпрыгни от меня моментально! — ответил Ванька, с треском отпер дверь лавки и пропал в ней…»

«В связи с прибытием в СССР многих иностран-

ных делегаций усилился спрос на учебники

Металлист Щукин постучался к соседу своему по общежитию – металлисту Крюкову.

– Да, да, – раздалось за дверью.

И Щукин вошел, а войдя, попятился в ужасе – Крюков в одном белье стоял перед маленьким зеркалом и кланялся ему. В левой руке у Крюкова была книжка.

– Здравствуй, Крюков, – молвил пораженный Щукин, – ты с ума сошел?

– Наин, – ответил Крюков, – не мешай, я сейчас.

Затем отпрянул назад, вежливо поклонился окну и сказал:

– Благодарю вас, я уже ездил. Данке зер! Ну, пожалуйста, еще одну чашечку чаю…»