«Сумерки угасавшего февральского дня мягко обволакивали пустынные, словно вымершие улицы окраин Дюссельдорфа. Было свежо, но не морозно, выпавший накануне тонким слоем снег подтаивал на асфальте. Луна серебрила покрытые инеем крылечки, низкие крыши и фонари, отчего они казались голубовато-синими.

Старинный город с черепичными крышами, островерхой ратушей и ветхими притаившимися в безмолвии домами окраин в этом фантастическом освещении казался сошедшим со старой гравюры, хранившейся в пыльном зале забытого Богом и людьми музея.

На углу маленького переулка, кончавшегося кривым тупиком, изогнутым, как вопросительный знак, появился какой-то силуэт. В темноте трудно было определить, кому он принадлежит: мужчине или женщине.

Фигура медленно приближалась к фонарю и, наконец…»